Том 7. Избранные письма

О грубом суеверии, утрате истинного христианства и приверженности к внешней форме русского народа

Письмо твое, Любезнейшая Сестра, от 12-го Ноября я получил, и, хотя писал на прошедшей почте, – пишу и на нынешней, чтоб доставить тебе при твоем лечении и совершенном уединении какое-нибудь развлечение...

Непременно кушай говяжий бульон и другую нужную по требованию твоего тела мясную пищу. Церковь положила в известныя времена воздержание от мясной пищи для того, чтоб непрестанно употребляемая мясная пища не разгорячала безмерно тел, чтоб они на растительной пище постнаго времени прохлаждались и облегчались, а не потому, чтоб употребление мяса заключало в себе собственно какой грех или нечистоту. И потому удаление от мяса при необходимости и болезни есть грубый предразсудок русскаго человека, обременившего небесную религию многими своими национальными дебелостями, оцеживающими комара и пожирающими верблюда. В России, – потому что христианской верой занимаются очень поверхностно и грубо, идут к познанию Христа семинарией и академией, которых Христос не установил, а оставили очищение себя святыми подвигами, которое Христос установил и заповедал, – пребывают вне истинных, живых понятий о вере Христовой. – Какое Христианское образование найдем в России? В простом народе, наиболее излишнюю, скрупулезную привязанность ко всему вещественному, к форме, – от чего родились расколы; – недостаток, крайний недостаток в познаниях и ощущениях духовных. Этот же недостаток в обществе образованном: к нему присоединяется небрежение к форме, странно-соединенное с врожденным, усвоившимся уродливым уважением к этой же самой форме. – Вы встречаете человека образованного нынешним образовани­ем, заимствованным из развращенной Европы, умеющаго разшаркаться, извернуться, быть ловким на бале, в дипломатическом салоне, имеющаго о всех предметах кое-какой, свой, по большей части безтолковый толк; – Вы находите в нем по отношению к религии неверие, скептицизм, и, внезапно, рядом возле философскаго скептицизма Европы грубое суеверие, предразсудок глупый и смешной избы русской; он ни за что не сядет тринадцатым за стол, – чрезвычайно обезпокоится, когда соль будет просыпана, – оплевывается на все стороны при встрече с попом или монахом. В человеке, который хвалится своим разумом – две крайности, две пропасти погибельные: неверие и суеве­рие! Где ж вера чистая, святая? – Ее нет ни в слепых односторонних приверженцах формы, ни в превозносящемся разуме и премудрости человеческой, разуме и премудрости падших, отверженных Богом. Вера, святая вера! Вера – око, которым одним ум человеческий может усмотреть и зреть Святую Истину!... Шествие её по пути узкому и прискорбному, ведущему в живот, по пути, почти безлюд­ному, шествуемому весьма немногими. Ведет человека по этому пути Евангелие. – Подробное изучение веры Хри­стианской и всего, ведущего к точному познанию Христова учения содержит в себе разрешение множества недоумений, рожденных неверием и суеверием. Церковная история сохра­нила нам следующее событие времен первых христианства. На острове Кипре был великой Святости Епископ Спиридон Тримифунтский, живший в конце третьяго и начало четвертаго столетия, присутствовавший на первом Никейском Соборе, муж, совершивший великие знамения. В Четьих Минеях есть житие его (первыя числа Декабря).

На первой недели Великаго Поста, в пятницу пришел к нему странник Христианин. При Епископе жила дочь его. Епископ говорит дочери: «Нет ли у нас угостить стран­ника?» Дочь ответила: «Отец мой! Ты не вкушаешь ничего в эту неделю, и я стараюсь подражать тебе: поэтому у нас нет никакой пищи приготовленной; а есть от мясоеду остаток свиных мяс». Епископ говорит: «Поставь это мясо на стол и приготовь нам трапезу». Дочь исполнила приказание отца; угодник Божий пригласил к столу своего гостя и сам сел с ним, чтоб кушать. Странник сказал: «Я – христианин, – и не ем мяснаго в Великий пост». Епископ отвечал ему: «Потому-то, что ты Христианин, а не жид, – и должен ты есть: мы воздерживаемся от мяса не потому, чтоб они были нечисты, или чтоб в этом была какая добродетель, как воздерживаются от них жиды, но чтоб телеса наши не отягчились объядением и пьянством». – Эта повесть – в одной из драгоценных книг моих, в которых много интереснейших и полезнейших событий и преданий первенствующей Христовой Церкви.

Людям полезно объяснять подобныя обстоятельства, не страшась уязвить суеверие (надо носить немощи ближних, но не растить потачкою их предразсудки). Бог, видя прямое твое намерение, подействует во благо на их сердца. Мне привелось видеть этому примеры.

Как древние христиане ставили превыше всего Евангель­скую заповедь, а по ней уже чтили и Церковное предание!

Преподобный Кассиан, отец 4-го века, странствуя по Египту, пришел в постный день к некоторому святому пустынножителю. Пустынножитель представил ему трапезу с некоторым отступлением от постного строго устава. – Уходя от старца, св. Кассиан спросил его: «Почему иноки в Египте разрешают пост для посетителей, между тем как иноки Сирии этого не делают?» (Иноки Египетские, а между иноками Египетскими, иноки Скита почитались, – и справедливо, – возвышеннейшими по святости и духов­ному разуму иноками во всем мире). Пустынножитель отвечал: «Пост – мое; когда захочу, могу его иметь; а принимая братьев и отцов, приемлем Христа, Который сказал: «Приемляй вас, Мене приемлет» (Ин.13:20), – и: «не могут сынове брачныи поститися дóндеже с ними Жених. Егда же отыдет Жених, тогда постятся» (Мк.2:19; Мф.9:15). Вот истинное понятие о учении Христовом!...

Димитрию Тихоновичу мой всеусерднейший поклон. Обнимаю его! Христос с тобою. Благословение Божие да осеняет и да хранит тебя.

Преданнейший брат Архимандрит Игнатий.

24 ноября 1847